«Из одержимых на моих глазах бесы выходили». Россиянка рассказала о том, как возила сына в древний храм Абхазии на обряд экзорцизма

В России есть несколько храмов, где проводят обряд изгнания бесов. Все они пользуются популярностью, тысячи паломников осаждают стены обителей. Но Русская православная церковь относится к экзорцизму с осторожностью. Жительница Тамбовской области Ольга Остринская долго выбирала, куда ей обратиться со своей проблемой, а потом случайно встретила в Москве, где лечился ее сын, женщину, которая посоветовала ей Илорский храм в Абхазии. Там, в древней церкви, построенной в XI веке, проводят обряды изгнания бесов. Женщина была уверена, они поселились в ее сыне. Да врачи опустили руки: мол, помочь не можем, вся надежда только на Бога.

Храмы Абхазии буквально «зависли» между Русской и Грузинской православной церквями. С начала 90-х любое общение с грузинскими архиепископами прекратилось, с русскими из-за непонятной политической обстановки официально не начиналось. Поэтому духовенство в республике служит, как Бог послал.

Покровителем Илорского храма, который находится в Очамчирском районе Абхазии, является святой Георгий Победоносец. Легенда гласит, что храм построен на том месте, где в конце III века стоял боевой шатер св. Георгия, на этом месте в честь его подвига и построили храм. Другая народная легенда так объясняет причину строительства храма: якобы местный князь во время охоты ранил оленя. Тот собрал последние силы и побежал, кровавые следы привели к развалинам древнего святилища. Раненый олень положил голову на престол с высоким крестом в алтаре, так князь понял, что добивать его не стоит, животное находится под покровительством самого святого Георгия. На этом месте князь приказал построить храм.

В любом случае — места в селе Елыр священные для абхазов. Храм возведен на месте одного из семи главных абхазских святилищ Елыр-ныха. Название происходит от абхазского слова «аилыргара», что можно перевести как «правосудие». Во времена становления христианства в Абхазии строительство храмов разворачивалось в местах, особо почитаемых местным населением.

Сейчас церковь является наиболее значимым образцом западногрузинской архитектуры. За всю ее многовековую историю здание несколько раз перестраивалось. В XVII веке ее восстановил мегрельский князь Леван II Дадиани, а в XIX веке отреставрирована владетелями мегрельского княжества в Одиши.

Илорскую церковь описывали западные и грузинские исследователи и миссионеры. Историк XVIII века Вахушти Багратиони писал, что она бескупольная, маленькая, богатая и украшенная. В XX веке архитектуру Илорской церкви изучал абхазский искусствовед Анатолий Кация и написал на эту тему кандидатскую диссертацию и монографию, назвав храм образцом грузинского зодчества XI века.

В старинный храм стремятся жители Абхазии и всей России, чтобы приложиться к мироточащим иконам. Всегда мироточат в Илоре 5–7 образов, набрать святой воды из источника, а кто-то за последней надеждой — спасти близкого от бесов. Местный священник проводит обряды экзорцизма.

Жительница Тамбовской области Ольга Остринская рассказала корреспонденту SOCHI1.RU, что около семи лет назад с ее тогда еще 17-летним сыном Ярославом стали твориться странные вещи. Он как будто ушел в себя. И буквально за полгода из веселого и общительного парня превратился в угрюмого человека, который даже перестал ходить в школу. А учился он тогда в 11 классе. Не интересовали его телефон и компьютер, друзья, тусовки и вечеринки. Он просто сидел в темной комнате и смотрел в одну точку. Сначала родители подумали, что у мальчишки что-то произошло, может, любовь неразделенная. Ждали, когда пройдет, но парень всё больше уходил в себя, перестал мыться, ухаживать за собой, а по ночам ему снились кошмары, он кричал нечеловеческим голосом, метался по квартире, громил всё, и даже несколько мужчин — отец, старший брат и соседи — не могли его скрутить.

— Сначала мы его таскали по психологам, но они не помогали вообще. Он был совершенно неуправляемый, достучаться до него было невозможно. Нам пришлось переехать в село, у меня там домик остался от мамы на окраине, потому что он орал так, что весь дом не спал. На нас косились соседи. В деревне он немного пришел в себя, повеселел. Но ненадолго, — рассказывает Ольга.

Сначала родители грешили на то, что сын подсел на наркотики, но медицинское обследование исключило факт их употребления. Родителям нужно было возвращаться в город, работу никто не отменял. И как только Ярослав вернулся в квартиру, состояние его ухудшилось снова. Теперь он мог кричать не только по ночам. Родители надеялись на чудо, но к психиатрам обращаться боялись, диагноз может быть как приговор, а у парня всё еще впереди. К нему приводили психотерапевта, ненадолго наступило улучшение. Ярослав смог закончить 11 класс, сдал ЕГЭ, но о дальнейшем поступлении в вуз речи уже не шло — он снова замкнулся в себе. В периоды просветления Ярослав пытался объяснить родителям, что с ним происходит, но не мог, лицо его сразу менялось, и он начинал кричать нечеловеческим голосом.

— Жуткие крики, как из фильмов ужасов. Мы давали ему тогда транквилизаторы, и он стал совсем как овощ. Мы поняли, что он нуждается в психиатрической помощи. Договорились с московским институтом и отвезли его туда. Там Ярику поставили диагноз — маниакально-депрессивный психоз. Подлечили. В принципе, он корректируется, и люди живут без обострений годами. Нам сначала лечение помогло, но потом приступы стали происходить всё чаще и чаще, и нам грозил психоневрологический интернат, — рассказывает Ольга. И даже оптимистически настроенный лечащий врач отпустил руки и сказал, что ничем больше Ярославу помочь не может, остается надеяться только на Бога. Тогда Ольга стала читать про подобные симптомы в интернете и узнала об одержимых. А потом встретила женщину, которая подсказала, что в Илорском храме в Абхазии таким помогают.

Прочитав про обряд экзорцизма, Ольга была настроена скептически, никогда верующей не была, но когда разум ребенка уходит на глазах — выбирать не приходится. Вот и она схватилась за соломинку. Собрала Ярослава и повезла в Абхазию. Он во время дороги даже как-то повеселел, а увидев море и пальмы, впервые спал всю ночь спокойно. Два месяца Остринские не могли попасть на читку. Так в Абхазии называют обряд. То батюшка уезжал, то не проводил, то еще что-то не срасталось. Всё это время Ольга снимала квартиру в Очамчире, где Ярослав вполне себя нормально чувствовал. Каждую пятницу приезжали в храм, прикладывались к мироточащим иконам и наконец попали на молитву по изгнанию бесов.

— Батюшка там суровый, в храме порядок четкий, как в казарме. Может быть, очень грубый. Но мне было всё равно. На читку приехало очень много людей из России. Когда батюшка начал читать специальную молитву, мне стало страшно. Никогда не забуду зрелище, как из людей бесы выходят. Никогда в это не верила, пока сама не увидела, — рассказывает Ольга. По ее словам, некоторые люди попадали на пол и корчились, как от боли, кто-то кричал страшным голосом, точно так же, как ее Ярослав по ночам. Кто-то спокойно пережил молитву, а потом, уже на улице, падал в обморок. Ее сын сидел, как обычно, с безучастным видом, а в конце стал проситься срочно уйти из храма. А потом весь вечер он заливался слезами и не мог остановиться, утверждает Ольга. Ей удалось поговорить со священником, он сказал, что Ярославу нужно пройти несколько таких обрядов, и посоветовал продать квартиру, где всё это началось, чтоб он туда не возвращался. Определенной таксы в Илорском храме нет, утверждает женщина, люди дают, кто сколько может. Ярослав смог выдержать еще три такие молитвы, а потом наотрез отказался идти в храм. После этого Остринские вернулись домой. Продали квартиру и переехали в другой город. Тогда Ярославу полегчало.

— Что это было, я так до сих пор не понимаю. В храме нам сказали, что возможно какой-то ритуал был сделан на всю семью, но ударило по Ярику. Диагноз ему не сняли пока, иногда он впадает в состояние крайней меланхолии. Но без страшных приступов. Мы еще несколько раз ездили в Илор на читку. Он однажды сам попросил отвезти его туда. К нормальной жизни до конца сын не вернулся, но уже стал почти нормальным человеком в смысле общения. Даже друзья стали появляться. Мы никому не рассказываем про его диагноз, — рассказала Ольга. После всего произошедшего она пришла к православию. Не просто ходит в церковь, а причащается, держит посты. Уверена, что таким образом Бог привел ее к вере. Священники объяснили ей и смысл чина экзорцизма.

В Русской православной церкви его не называют молитвой. Это скорее обращение к дьяволу с запретом воздействовать на человека. Цель этой практики — укрепить человека, освободить его от духовных болезней. Но недостаточно одного только обряда экзорцизма, считают в церкви. Нужна долгая духовная работа над собой, над своими зависимостями, мыслями. Иначе всё это превращается в суеверия.